ТелевЕдение

От Менделеева до Познера

ТЕЛЕДНЕВНИК

Александр КОНДРАШОВ

ВСЯ НАША МАЛИНА
Конечно, Гордон никакой не Дон Кихот и сражался он еженедельно почти два месяца не с ветряными мельницами, а с гораздо более опасными сооружениями. Добрейший Рыцарь печального образа вряд ли бы справился с тотальной пошлятиной и гламурной профанацией, которую практикует наш жёлто-голубой экран, скорей всего благородного идальго затоптали бы ещё на подступах к телецентру. Александр Гордон неотъемлемая часть того, «что вечно хочет зла», но всё же иногда «совершает благо». «Гордон Кихот» свидетельствует: шоу-бизнес находится в кризисе собственного воспроизводства. Если звёзды гаснут, так нещадно чадя при вспыхивании, значит, это кому-нибудь нужно. Напоследок они могут «привлечь к себе любовь пространства» лишь публичным саморазоблачением. Хотя Гордон часто (из соображений то ли благородства, то ли личной безопасности) не давал своим жертвам сбросить окончательные одежды. (Единственный, на кого наш «Дон», на мой взгляд, зря ополчился, это – Михаил Задорнов, кстати, там и проигрыш «Кихота» был очевиден, изыскания сатирика в языкознании, возможно, чрезмерные и завиральные, но вряд ли увеличат количество скинхедов, а заинтересовать молодёжь родной историей могут.)

А заключительный выпуск был посвящён «русскому шансону». Романтизация блатной (лагерной, преступной, уголовной) этики, как, слава богу, выяснилось в программе, отвратительна. Она свидетельствует о том, что мир криминала, который влился в 90-е во все сферы жизни, начал навязывать обществу не только воровскую мораль, но и соответствующую субкультуру. Всё позволено: умри ты сегодня, я – завтра; моё – моё, а твоё – давай делиться; за нас с вами и хрен с ними… Такая вот бескрайняя экспансия либерализма, в которой главное – поклонение Мамоне, а свобода слова выражалась в беспрепятственном распространении похабщины и матерщины. Даже бывшие профессора «заботали» по фене.

Произошла глобальная подмена. Вместо Магомаева и Бернеса – Шуфутинский и Новиков, вместо Шолохова и Солженицына – Ерофеев и Минаев, вместо Валентины Леонтьевой и Владимира Ворошилова – Ксения Собчак и Шкет, вместо Сергея Королёва – Сергей Мавроди… Жаль, что в выпуске с Мавроди, ставшем отчасти пиаром его книги, Гордон не «дожал» «великого комбинатора» цитированием его выдающегося с точки зрения саморазоблачения произведения. Там искреннее, нескрываемое, яростное презрение к людям. К лохам, которые мошенничать не хотят (автору представляется, что как раз очень хотят, но не могут по бесталанности). Продажная, воровская этика, инфицировавшая бизнес после грабительской приватизации, стала вытеснять прежние «отсталые, совковые» представления о добре и зле. Цена жизни упала до довоенного уровня. В лагерях  людей стало не меньше, чем при Берии в конце 30-х. Десятки тысяч погибли в перестрелках-стрелках, а победившие в них явочным (да и неявочным) порядком навязали недоумённому обществу свои понятия, свой мафиозный орднунг. О мире блатарей много писал ещё Варлам Шаламов, который ненавидел его ещё больше, чем бериевских вертухаев; мог ли он представить, что после победы демократии уголовный мир будет героизироваться из фильма в фильм, из песни в песню?

Запрещать «шансон-блатняк», конечно, глупо, а вот как с ним бороться? То, что Александр Гордон поставил этот вопрос, хорошо, а его уверенность в том, что великий наш русский народ (цитирую дословно) и эту беду превозможет, удивила и порадовала.

Но вера – одно, а дело – другое. Воскресный криминальный сериал «Гончие» на НТВ идёт с 17 до 19 вечера. Кровь, убийства, зона, зэчки, менты, киллеры, трупы, продажные опера… Сериал так себе, но лексика самая что ни на есть лагерная, да с расширением, ранее отсутствовавшим на ТВ. На федеральном канале (!) в детское время (!!!) можно открыто сквернословить? Слова, извините, «жопа», «насрать», «говно», обильно употреблённые в сериале, уже реабилитированы?